Мария Наумова

Кто как, а я точно не верю ни в какую судьбу, а все суеверия считаю полной глупостью. Откровенно смеюсь над людьми, которые придерживаются примет, верят в силу вещих снов, предсказаний и прочей белиберды. Но сейчас уже скоро стемнеет, а нам еще предстоит долгий путь по бездорожью, до ближайшего телефона еще брести и брести, а вокруг лес и ни единого следа цивилизации. Черт дернул срезать дорогу напрямик и теперь придется преодолеть путь раз в десять больше прежнего. Хорошо еще, что я не один, а со своими приятелями, такими же студентами, как и я.

- А, черт! – Сигарета обломилась у самого фильтра и упала на рукав, оставив на память неплохую дырку.

- Все, я сейчас сдохну! – Триш сбросила на землю рюкзак и села на корточки.

- Я тебя тащить не стану, хочешь тут сидеть – пожалуйста, а нет – идем и хватит ныть.

- Джон, ты козел! – Триш поднялась, видно перспектива заночевать в лесу ей не приглянулась.

А ноги все болят и болят, и нет дороге конца, хотя, какая к черту дорога.

- Мне кажется или впереди какая-то хибара? – Джек выплюнул окурок и с энтузиазмом поправил свой рюкзак.

Впереди и в самом деле виднелось приземистое деревянное строение, похожее на времянку лесоруба (если бы здесь проводились лесозаготовительные работы). Ни в одном окошке не было ни единого огонька. Дверь долго не желала поддаваться, но под напором уставших тел она сдалась и с протяжным скрипом явила темное пространство дома. Казалось, будто сюда давно уже никто не заходил, все покрывал толстый слой пыли.

Так выходит, что даже самое громкое преступление в наше время остаётся лишь в памяти одного лишь полицейского отчёта, того, кто это дело вёл, да очевидцев, если таковым остаётся остаться в живых, что случается крайне редко. Быть может в этом виновато наше извечное стремление жить спокойно, «без лишнего беспокойства и тревог». Человечество смиренно закрывает глаза на то, что его взору предлагает очередной извращённый разум. Ведь картины, которые сами по себе претят повседневному существованию, проще отвергать и считать досадной ошибкой, нежели задуматься о самой причине их возникновения. А дело лишь в том, что повседневный уклад жизни, любого человека находится в весьма определённых рамках, которые составляют семья, работа, законный отдых по выходным и любимая передача вечером. Этот уклад повторяется из года в год и так длится, пока жизнь данного индивида не прервётся естественным (подчёркиваю – естественным) образом. Любое отступление за эти границы приводит к сбою не только в самом повседневном укладе, но и в психике того, чьи границы были нарушены. Кто нарушает границы? Это важный вопрос, не правда ли? Люди, которые определили свои рамки не задают этого вопроса, это табу, запрет, это отклонение от нормы и любые мысли на эту тему подлежат искоренению. Любого, кто несёт губительную деформацию, общество отвергает. Оно придумывает всё новые и новые средства для «наказания» виновных. Гуманные средства. Газовая камера, инъекция, электрический стул. Гуманные средства? Для тех, ког

Жажда крови, единожды возникнув, не исчезнет уже никогда, время не притупит голод, а мысли всегда будут возвращаться лишь к одному – к желанию разрушать и наслаждаться этим. Желание, которое рождается совершенно незаметно, появляясь лишь слабой искрой, оно становится все сильнее, превращаясь в пламя, захватывая целиком, словно раковая опухоль. Кто-то пытается бороться с ним и в отчаянной надежде на спасение ищет выход в реальности, которая кажется единственным возможным способом потратить свою жизнь. Но даже погрязнув с головой в том, что мир называет повседневностью, по ночам, когда реальность ослабляет свою хватку, несчастный беглец остается лицом к лицу с бездной. Она взывает к нему, сияя голодными глазами, она говорит. И в ее голосе слышна насмешка, она повторяет все то, что ты отринул, все мечты и желания, что ты променял на серый и невзрачный мир. И вот в тяжелом сне ты мечешься в бреду, судорожно сжимая в руках промокшие от пота простыни, твои сны наполнены видениями из самых сокровенных образов. Воплощенная мечта, приправленная красками, которые воссоздало подсознание. Ты не в силах побороть себя, все что ты можешь сделать – это запрятать собственную сущность на самое потаенное дно в той пропасти, что ты вырыл для собственного разума.

Утренний свет пробрался в комнату незваным гостем. Мир тьмы отступал прочь, оставляя своего узника в еще более страшном заключении.

Робкий взгляд поведал мне о многом,

Ты боишься жить и познавать,

Ты живешь в том мире очень строгом,

Где нам запрещается летать.

Ты дрожишь, тебя терзает совесть,

Рабские оковы тишины,

Ты слагаешь горестную повесть,

Где любить мы искренне должны.

Ты закрыла окна и все двери,

Схоронила сердце от меня,

Но воздастся каждому по вере,

Встреча нам судьбой предрешена.

Нет, не бойся, крепче стисни руку,

Если хочешь с силою прижмись,

Мне поверь, как верить можешь другу,

И от края бездны оттолкнись.

Мы летим свободные от тлена,

Радостно блестят глаза твои,

Ты на волю вырвалась из плена,

Жаждешь ты неистово любви.

Верь мне, наши крылья вечно будут

На снести в небесной синеве,

Люди нас навеки позабудут,

Что до их судьбы тебе и мне.

Выше, к краю сумрачного неба,

Вера окрыляет и пьянит,

Здесь я без тебя ни разу не был,

Нынче меня сердце окрылит.

Если только верить перестанешь,

Вмиг о камни грянешь и тогда,

К жизни никогда уж не воспрянешь,

Словно эти камни холодна.

Я же прочь снедаемый печалью

Унесусь, пронзая пустоту,

Крылья закоптятся черной гарью,

Я тебя тогда уж не спасу.

Нет, нельзя насильно вверить веру,

Как нельзя насильно полюбить,

Можно только чувствовать ни в меру

Жажду рядом с милой вечно жить.

Мы вдвоем, наш взгляд пронзает вечность,

Мы способны думать и творить,

Впереди у нас лишь бесконечность,

Можем мы друг друга вдохновить.

Люди спят, не ведая о чуде

Окрыленных счастьем двух сердец,

Наших чувств ни капли не убудет,

Им не ведом

- Ты любишь? – Шепчет в тишине чернеющая мгла. –

- Ты всё отдашь, всего себя, она б так не смогла.

Ей нужен мир при свете дня и жуткий шум фанфар,

Ей молодость нужна твоя, (пока что ты не стар).

Цветы, стихи, любой каприз и всё к её ногам,

Её возвысил в ранг святых, поднял к самим богам,

А есть душа? А нет души

Лишь блеск и пустота,

И смысла ты в ней ты не ищи, она тебе нужна?

Скажи, что празднуем,

К чему мы многократно

Опустошаем кубок свой,

Свой путь влачим

И требуем стократно

Нам вверить вновь исторгнутый покой.

К чему скрывать

Что все наши сомненья

Исчезнут прочь, растают навсегда,

Стоит принять

Вина преображенье

И раствориться в чаше без следа.

Так что теперь?

Во чью поем мы славу?

Кому еще хвалу спешим воздать?

Открыта дверь,

Налей в вино отраву

И мы ее не сможем распознать.

Здесь праздник жизни

Или скорбь по другу?

Какую стоит речь произнести?

Мои смех на тризне

Всю взбесил округу

Меня теперь им проще извести.

Чуму и мор

Болезни или старость

Ты ждешь упрямо, дом закрыв на ключ,

Все в мире сор,

Вся жизнь сплошная гадость,

И солнца не дождешься из-за туч.

Опять наврать,

Что счастлив я безмерно

Ведь это нынче модно при дворе.

Собою стать

И тут же непременно

Меня сошлют и буду я везде

Вновь посвящать себя самозабвенно

Служенью лишь одной из высших муз

Ее познавший

Служит ей бессменно

Не в силах убежать из липких уз.

Зеленой фее,

Вестнице порока

Отныне посвящаю я стихи,

Лишась ума,

Я превращусь в пророка,

К чему спасать, что не дано спасти.

Я нравлюсь вам?

Во всех моих изъянах

Прикрытых лишь личиной напускной,

Я нравлюсь вам!

Хотя в душевных ранах

Я выносил циничной злобы гной.

И каждому,

Кто жаждет быть обманут

Я предлагаю самый скорый путь,

По прежнему

Я сам туда затянут

И не хочу спастись хоть как-нибудь.

Презренный всеми,

Здесь на смертном ложе

Теперь я нравлюсь вам…

Первый распутн

В ночном лесу блуждают сны

И духи древней старины

Их власть здесь явна и страшна

Но эта власть в лесу нужна.

Давно уж, испокон веков

Она хранит от дураков.

Когда в лесу ночная тень,

То не ступай под леса сень.

А днем там не блуждай один,

В лесу не дремлет господин,

А вместе с ним толпа теней,

Что так не пестует людей.

Лишить ума, наслать испуг,

Таков у тех теней досуг.

А зимним вечером вокруг

Свой замыкает леший круг,

И вздох пронзает тишину,

Он безразличен ко всему.

В ночном лесу раздался крик,

Как и откуда он возник?

Когда со стороны болот

Никто дороги не найдет.

А днем деревья шелестят,

Они с тобою говорят,

Их голос мягок и красив,

Ответ услышишь лишь спросив.

А леший бродит по сучкам,

Кидает шишки тут и там,

И если ты с добром пришел

Тебе откроет дивный дол.

Там озеро внизу блестит,

И влагою своей манит,

А в центре дерево стоит

И вход секретный сторожит,

Ведь то врата в предельный свет,

Туда шагнешь, оттуда нет.

Коль ты к воде ступить готов,

Не бойся черных пауков,

Что поселились у воды

И меж травою не видны.

И змеи любят в водах жить,

Изволь тех тварей ты любить,

Ведь сам их леший привечал,

И здесь селиться указал.

В лесу так много волшебства,

Но есть и гиблые места,

Где можно сгинуть без следа,

И не вернуться никогда.

Ведьма в одиночестве блуждала,

В эту ночь ослепшая луна,

Путь ей самый верный указала,

Вот уже судьба ее видна.

Серый пепел сильного заклятья

Разлетелся в сердце трех дорог,

Здесь собрались ведьмины собратья,

Все кто ей хоть чем-нибудь помог.

«Сердце твое будет страстью биться,

Мысли лишь вокруг меня летать,

Будешь с каждым днем в меня влюбляться,

Всех других с презреньем станешь гнать.»

Пепел из ладоней разлетелся,

Слышали Князья Сторон призыв,

В сердце человека же зарделся

К девушке неистовый порыв.

Время шло, он вслед идет за нею,

Сердце ворожеи рвет тоска,

Как его неволить я посмею,

Но сейчас я к цели так близка.

Вот однажды ночью полнолунной

Ведьма рассказала обо всем,

Чувствуя себя почти безумной,

И сгорая жертвенным огнем.

Он смотрел неспешно молчаливо,

Чуть касаясь милого лица,

Ведьма встрепенулась горделиво,

Встретив в тот же миг его глаза…

«Ангел мой, я вовсе не неволен

В чувствах, что испытывал к тебе,

Я своей судьбой вполне доволен

С той поры как ты пришла ко мне.»

Вышло так, что чары запоздали,

Он влюбился искренне в нее

Этой ночью звезды одни знали,

Что они теперь всегда вдвоем.

Добро пожаловать в мой мир,

Мой мир во тьме, ведь я вампир.

И все, что нравится живым

Сочту я мерзким и чужим.

А то, что к сердцу ближе мне,

Ты не представишь и во сне.

Я думаю, слыхал не раз

Легенды дивные про нас.

И, верно, ты задашь вопрос,

Где ложь была, а что всерьез.

Коль так, я вижу, что страшит

Тебя мой белоснежный вид,

Немудрено, ведь солнца след

На плоть мою не ляжет, нет!

А если прикоснется вдруг,

То я сгорю за миг, мой друг.

Еще я видела не раз,

Ты взгляд не сводишь с моих глаз.

Чтож, догадаться бы тебе,

Что лучше вижу я во тьме.

Тебя берет всегда испуг,

Когда ты видишь пальцы рук,

И к ним в придачу ноготки,

Что как у коршуна крепки.

Еще ты знаешь, что совсем,

Я пищу смертного не ем,

А пью лишь лакомую кровь,

Что каждой ночью жажду вновь.

Всегда я жертву нахожу,

Не тороплюсь, за ней слежу.

И пью я кровь из тех людей,

К кому симпатия сильней.

Их привожу я в этот склеп,

Их вид растерян и нелеп,

Тому виной моя краса,

Что мне послали небеса.

А может быть и ад послал,

Кто б это ни был, точно знал,

Какое чудо он создал.

И на вопрос: «Кто твой отец?»

Ответит только стук сердец,

Что заставляю я навек

Унять свой никчемушный бег.

И, может быть, сойдя во гроб

Они столкнутся с ним лоб в лоб.

Небо свои слезы моросило,

Их роняя тихо на меня,

Я его о чем-то попросила,

Но оно не слышало меня.

Сотни лиц, безрадостные судьбы,

Сотни одиноких серых дней,

Как решает разум – так и будет,

Что ему до горечи моей.

Взгляд подняв, я встретилась с глазами

Что взирали молча из окна,

Целый мир воздвигся между нами,

Я по мостовой бреду одна.

Грязь стекла не в силах обездвижить

Взгляд, что изучал теперь меня,

Я сейчас пыталась просто выжить

В серости постылого мне дня.

Чтож, прощай, меня ты не узнаешь,

Горько расставаться полюбив,

Ты кого-то молча ожидаешь,

Лишь от скуки за людьми следив.

Часть меня останется с тобою,

Ты мое спасенье и мечта,

Я бреду, свернув тропой иною,

В этот скорбный путь бреду одна.

Что мне выбрать? В сущности не важно,

Что не выбрать – все один исход,

Счастлива, что встретились однажды,

Вспенив заводь тихих стылых вод.

Ухожу, из жизни, прочь от взора,

Что мечта пустая может дать,

Я в глазах читаю часть укора,

Мне себя нет силы оправдать.

Вот и все – ты здесь, а я осталась

В сером бесконечном жутком дне,

Я в любви отчаянно призналась,

Что в этих словах, мой друг, тебе.

Прочь бреду, меня не остановишь,

Только сердце просит о другом,

Страшно когда ищешь и находишь

Только то что жаждешь видеть в нем.

Ты прости, я тень на тротуаре,

Просто взгляд в бессмысленной толпе,

Сердце биться просто перестало,

Что в нем, незнакомец мой, тебе?